Да здравствует Рахманинов!

Семь концертов из произведений одного композитора в течение двух недель, да еще с неизвестным в Швейцарии солистом – рискованное предприятие, а швейцарцы риск не любят. И тем не менее эстонский дирижер и украинский пианист выиграли это пари, заставив публику в Женеве и Лозанне из вечера в вечер погружаться в волшебную музыку «самого русского» из всех русских композиторов.  Романдские меломаны вступили в игру – Виктория-холл и зал Beaulieu были заполнены по самую галерку, многие прослушали все три предложенные музыкантами программы, в которых в общей сложности прозвучали все фортепианные концерты Сергея Рахманинова, а также Рапсодия на тему Паганини, симфоническая поэма «Остров мертвых», «Вокализ» в переложении для оркестра.

О первой части цикла мы уже рассказывали, скажем теперь несколько слов о двух заключительных концертах, в программу которых вошли четыре беспроигрышных шедевра.

Первый из них – явный элегантный дипломатический жест в сторону Конфедерации, ведь на создание симфонической поэмы «Остров мертвых» Рахманинова вдохновила наиболее известная картина швейцарского художника-символиста Арнольда Бёклина (1827—1901).  Художником было создано пять вариантов этого полотна. Один из них был уничтожен во время Второй мировой войны в Роттердаме, а оставшиеся четыре можно увидеть в Художественном музее Базеля, нью-йоркском Метрополитене, Музее изобразительных искусств Лейпцига и Старой национальной галерее Берлина.

[Арнольд Беклин "Остров мертвых"] Арнольд Беклин "Остров мертвых"

Выбранная Беклиным тема впоследствии вдохновляла многих художников от Сальватора Дали до Макса Эрнста, а печатные ее репродукции в определенный период стали неотъемлемым элементом интерьера множества домов немецкой буржуазии. Владимир Набоков в романе «Отчаяние» заметил, что их можно «найти в каждом берлинском доме», откуда картина добралась даже до «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова.

Наверняка эти отпечатки неоднократно видел и Рахманинов, живший в 1906-1909 годах в Дрездене – именно там это произведение было завершено в 1909 году.

Вопреки традиции, композитор не составил программу сочинения, решив, очевидно, что видевшим картину не стоит объяснять замысел. Лодка приближается к крошечному острову, скалы которого как бы образуют естественную стену для внутреннего пространства, поросшего тёмными кипарисами. Между водой и этим пространством каменные блоки образуют вход. На внутренней стороне скал видны прямоугольные проёмы.

В лодке двое: управляющий ею гребец и фигура, укутанная в белую материю и смотрящая прямо перед собой. Перед фигурой стоит длинный прямоугольный ящик, который обычно интерпретируется как гроб. Гребца часто ассоциировали с Хароном, а водное пространство, которое пересекает лодка, с реками Стикс или Ахерон.

В музыку Рахманинова, вслед за ритмами похоронного марша и повторяющимся ритмом, соответствующим ударом весел Харона, вплетается мотив Dies irae. Этот религиозный напев, название которого переводится с латыни как «День гнева», часто используется в реквиемах (в частности, Моцарта и Верди) и вообще ассоциируется с темой смерти. Рахманинов использовал его также в Первой и Третьей симфониях, Рапсодии на тему Паганини и Симфонических танцах.

«Вокализ» Рахманинова можно назвать настоящим хитом поздней романтической музыки. Он получил единогласное одобрение меломанов уже в своем изначальном виде – как мелодия для фортепиано, аккомпанемент «Песни без слов», посвященной знаменитой русской певице Антонине Неждановой, 14-й номер вокального цикла, известного под номером опуса 34. Существуют переложения «Вокализа» для скрипки и виолончели, а оркестровая версия 1919 года стала часто исполняемым концертным номером. Существующая запись, сделанная автором в 1929 году с Филадельфийским оркестром, остается эталоном, несмотря на весь последовавший прогресс в области грамзаписи. Шесть минут, который длится «Вокализ», - это шесть минут безграничного музыкального счастья.

После антракта, в течение которого на сцену был вогружен Steinway, слушателям были подарены два наиболее, пожалуй, популярных сочинения Рахманинова – Второй фортепианный концерт и Рапсодия на тему Паганини.

Почему Второй концерт посвящен не знаменитому исполнителю, не возлюбленной, а психиатру Николаю Далю? Да потому, что именно этому специалисту в области гипноза, а также верному присутствию своей будущей жены Натальи Сатиной композитор обязан выходом из глубочайшей депрессии, в которую он впал после провала его Первой симфонии в 1897 году. Во время одного из сеансов, проводившихся почти ежедневно в течение трех месяцев, опытный врач произнес ставшие пророческими слова: «Вы начнете писать концерт. Вы напишите его очень легко. Концерт будет прекрасен».

Большая часть Концерта была написана в 1900 году в Италии, где Рахманинов проводил много времени в компании своего ближайшего друга – Федора Шаляпина. А в ноябре 1901 года состоялось его первое представление в Москве, за дирижерским пультом стоял автор. Лирическая тема Концерта, проходящая лейтмотива через все 33 минуты его звучания, безусловно, самая известная и популярная из всего, написанного Рахманиновым.  В Америке на эту музыку даже была сложена ставшая шлягером песня! Блестящее исполнение Концерта Александром Гаврилюком явно проникло к сердце швейцарской публики – после последних аккордов зал взорвался аплодисментами, которые не прекращались до тех пор, пока Неэми Ярви элегантным жестом руки не пригласил пианиста присесть к роялю. Бис посередине объявленной программы – явление редкое, но что было делать, если публика требовала!

И наконец, Рапсодия на тему Паганини, важнейшее, вместе с Третьей симфонией, «швейцарское произведение» Рахманинова, написанное им на вилле Сенар в местечке Хертенштейн, недалеко от Люцерна всего за 46 дней, с 3 июля по 18 августа 1934 года. Премьера состоялась в Lyric Opera House в Балтиморе 7 ноября того же года, партию фортепиано исполнил автор в сопровождении Филадельфийского оркестра под управлением Леопольда Стоковского. Произведение состоит из двадцати четырёх вариаций на тему знаменитого двадцать четвёртого каприса Николо Паганини. По воспоминаниям Владимира Горовица, Рахманинов работал над ним с большим энтузиазмом, звонил ему каждые два дня, чтобы сыграть по телефону очередную вариацию. В этой музыке ностальгия соединяется с откровенной «дьявольщиной», недаром Рахманинов, в отличие, например, от Листа и Брамса, включил в нее мотив Dies irae. Рапсодия легла в основу хореографии Михаила Фокина «Паганини», премьера которой состоялась в Ковент-Гардене в 1939 году. Сюжетом послужила распространенная легенда о том, что ради неповторимого звучания своей скрипки и любви женщины Паганини отдал душу дьяволу.

Стоит ли говорить, что исполнение этого произведения требует огромной виртуозности, и 28-летний Александр Гаврилюк отлично справился с труднейшей задачей.

На протяжении всего концерта чувствовалось, что между пианистом, дирижером и оркестром сложились особые «заговорщические» отношения в самом лучшем смысле слова. Это был заговор профессионалов-единомышленников, объединенных одной целью – донести до швейцарской публики гениальные сочинения Рахманинова, не потеряв ни крупинки драгоценной музыки.

Блестящим финалом концерта в прошлую пятницу стал коронный номер Гаврилюка – «Свадебный марш» Мендельсона в переложении для фортепиано Листа-Горовица. Виртуозное произведение, проникнутое тонким юмором, вызвало сначала улыбки публики, как при встрече со старым знакомым, а потом заслуженную овацию!

«Цикл Рахманинова», задуманный Неэми Ярви, - один из проектов Фонда Рахманинова, приуроченных к 140-летию композитора, отмечаемого в этом году. Мы полностью разделяем разочарование маэстро от того, что телевидение Романдской Швейцарии приняло решение не записывать серию этих прекрасных концертов - можно не сомневаться, что со временем эта записать стала бы исторической.

Однако интуиция подсказывает нам, что дебют Александра Гаврилюка с ОШР станет только первым шагом к долгосрочному сотрудничеству - с легкой руки Неэми Ярви мы можем рассчитывать на новые интересные программы в будущих сезонах.

Источник: Наша Газета